Летние радости жителей Шахт век назад: выставка сердец, опасные танцы и "небесный" гость

Днём – спать, вечером - гулять

Заметка о летней жизни города в «Александровск-Грушевской маленькой газете» за 1912 год начинается с рассказа о том, что часть жителей уехала на курорты, а другая часть днём прячется от жары. Город замирает, и только вечером начинается хоть какое-то оживление: «Бойко идут дела на окраинах города, в подпольных кабачках, где идёт беспредельный разгул на всю русскую ширь. Не дремлет и городской сад с его электро-театром (кинотеатром). Особенное оживление является, когда широковещательные афиши уведомляют о комических и других гастролях падкую до этого нашу публику. Вздутые цены на время гастрольных дней не имеют никакого значения для публики и каждый спешит занять место».

Речь идёт о кинотеатре, который построил Жеребцов. К слову, этот господин был настоящим спецом в индустрии развлечений Александровск-Грушевского. Кроме кинотеатра, он построил там же, в городском саду танцплощадку, а также ему принадлежали кафешантан и игорный дом. В городе существовало несколько электро-театров, и между ними была нешуточная конкуренция. Для привлечения зрителей владельцы пускались, как говорили тогда, «во все тяжкие». 

Живая реклама кино

Арендатор клубного кинотеатра господин Вершинин приглашал гастролёров, которые выступали перед киносеансом. Многие помнят, как в советских кинотеатрах перед демонстрацией фильма в течение 10-15 минут показывали киножурнал. В Александровск-Грушевском непосредственно перед фильмом разыгрывали целые спектакли.

Так драматическая труппа из Каменска в один из августовских вечеров 1913 года показывала весёлую комедию. Она называлась «Хорошо сшитый фрак». В то же время большой популярностью пользовался куплетист Сарматов. Его шутки на грани фола вызывали восторг и восхищение у простодушной публики. Живой рекламой кинотеатра выступал также «приехавший на своём автомобиле» (тоже немалое развлечение для горожан) серб Милан – человек оркестр.

Но самым интересным номером был несомненно подъём известного странствующего воздухоплавателя Юзефа Маврикиевича Древницкого на воздушном шаре, а затем спуск его на парашюте. Происходило это так. Часа за два до полета начиналось наполнение монгольфьера нагретым воздухом. Заранее на стартовой площадке строили низенькую печь. По обеим сторонам её устанавливали два высоких столба. Оболочку шара (внизу у нее было большое отверстие) подвешивали к середине веревки, протянутой между столбами. Печь оказывалась внутри шара. Помощник воздухоплавателя забирался под оболочку и разжигал в печи огонь. Жгли солому. Монгольфьер постепенно полнел и, в конце концов, принимал форму гигантской груши. Шар снимали с печи и относили в сторону. Парашют под шаром цепляли при помощи специального замка. Воздухоплаватель в полете висел на вытянутых стропах парашюта. Поднимался он на высоту 500-600 метров, здесь отделялся от шара и стремительно, камнем, нёсся вниз. У публики от ужаса замирало сердце. Затем парашют раскрывался, и на земле все облегченно вздыхали. Покинутый же монгольфьер переворачивался и падал, оставляя за собой шлейф черного дыма. 

Вообще Древницких, развлекавших публику прыжками с парашютом, было несколько. До своей гибели с Юзефом выступал его родной брат Станислав (разбился при неудачном прыжке в 1895 году) и невестка Ольга Древницкая (жена третьего брата – Альфреда, который был промышленником и к воздухоплаванию отношения не имел). Ольга Древницкая известна как первая белорусская парашютистка.

Гость с неба

В первых числах августа 1912 года в Александровск-Грушевский на аэроплане прилетел авиатор Тимофей Никифорович Ефимов – младший брат первого российского авиатора Михаила Ефимова. В нашем городе он пробыл 10 дней. Всё это время Тимофей Ефимов жил во дворе у Н.И. Красельщика в степи за рыбным базаром, около кладбища (район современного микрорайона Горняк). Ефимов развлекал грушевцев, выделывая в небе фигуры высшего пилотажа. Он в числе первых лётчиков освоил «петлю Нестерова», которую ещё называют «мёртвой петлёй».

За год до визита в Александровск-Грушевский, в июне 1911 г., Тимофей Ефимов получил диплом пилота Императорского всероссийского аэроклуба. Как авиатор-спортсмен он дебютировал 21 августа (3 сентября) 1911 г. на авиационных состязаниях, организованных Всероссийским аэроклубом в Царском Селе, после чего совершал показательные полёты во многих городах России, в том числе и в нашем.

Через два месяца после пребывания в Александровск-Грушевском Ефимов ушёл добровольцем на фронт (Первая балканская война 1912–1913 гг.) Он воевал на стороне болгарских войск, был награждён болгарским военным орденом «За храбрость». Однако после конфликта с болгарскими офицерами дворянского происхождения он был вынужден вернуться в Россию. С конца 1914 г. инструктор Севастопольской авиашколы. С началом Первой мировой войны некоторое время находился в действующей армии. Тимофею Ефимову пришлось прервать лётную деятельность из-за болезни глаз в мае 1917 г. В октябре 1919 г. он умер в Одессе во время эпидемии тифа. В том же году, там же, в Одессе белогвардейцы расстреляли его известного брата – Михаила Ефимова.

Печёнки-селезёнки

В 1913 году в Александровск-Грушевский прибыла необычная передвижная выставка, организованная Советом съезда горнопромышленников юга России. Выставка-музей была посвящена алкоголизму, туберкулёзу, сифилису и другим нехорошим и заразным болезням. Экспозиция состояла из собрания заспиртованных человеческих органов с признаками негативного на них влияния алкоголизма и болезней. 

Заспиртованные лёгкие, сердца, печень и почки были выставлены на всеобщее обозрение совершенно бесплатно в течение трёх недель в здании Пушкинской читальни, а затем выставка пошла путешествовать по рудникам: товарищества Е.Т. Парамонова сыновья, Азовской угольной компании, Общества «Грушевский антрацит» и РОПиТ. 

Белые цветы в петлицах

В Александровск-Грушевском в августе 1913 года отметили праздник «Белого Цветка». Этот праздник появился в европейских странах в первые годы ХХ века. В знак солидарности со всеми больными туберкулёзом, мужчины вдевали искусственный цветок белой ромашки, который символизировал «природный антибиотик» входившей в состав использовавшихся для лечения туберкулёза средств народной медицины, и одновременно любви, уязвимости и ранимости — в петлицы или прикалывали к шляпам, а дамы — прикалывали к шляпам или к платью. Доходы от продажи цветков шли на помощь больным.

Опасные танцы

Танцплощадка была не только в городском саду, но и в летнем помещении городского клуба. Площадка имела скромные размеры и в праздничные дни при большом скоплении горожан не могла вместить всех желающих танцевать. Обычно по углам площадки стояли те, кто не поместился. Нравы были таковыми, что в порядке вещей у этих скучающих субъектов было подставить подножку танцующим.  Другая опасность для танцоров крылась в головных уборах, снабжённых булавками без предохранителя. Администрация клуба подумывала о том, чтобы запретить появляться с подобными украшениями на танцплощадке, потому что во время танца можно было пораниться, а ещё хуже – выколоть глаз.   

Подготовила Александра Зайцева.

Хотите узнать больше об истории и легендах города? Читайте все материалы  рубрики "Шахтинские хроники".